Почему переброска стока северных и сибирских рек в вододефицитные регионы СССР так и не состоялась.
Поселок Ерзовка Городищенского района давно уже стал пригородом Волгограда, из которого люди ездят в областной центр на работу, учёбу, так же как, например, из Красноармейского района. А что, дорога хорошая, расстояние по трассе всего 29 км. 25 минут на автомобиле – и никаких проблем! Да и сама Ерзовка, еще полвека назад бывшая классическим сельским поселением, теперь имеет вполне городской вид и развитую социальную инфраструктуру. В соответствии с Законом Волгоградской области № 1058-ОА 14 мая 2005 г. было образовано Ерзовское городское поселение. А ведь все могло сложиться иначе, отмечает географ и климатолог Анатолий Судаков.
Задача на миллионы
В середине 1980-х гг. в окрестностях с. Ерзовка, достаточно благополучном, но пугавшим всех, кто проезжал по трассе Волгоград – Сызрань, развалинами разрушенной большевиками-безбожниками церкви, началось неожиданное оживление. Появилось много землеройной техники, включая два громадных шагающих экскаватора, засновали так называемые «миксеры», перевозившие фантастические для сельской местности объёмы бетона – 300-400 м3 в день. Волгоградцам, уже пережившим на своём веку две великие стройки коммунизма (строительство Волго-Донского судоходного канала им. В.И. Ленина в 40-е гг. и Волжской ГЭС им. XXII съезда КПСС), предстояло стать свидетелями, а многим и непосредственными участниками, третьей: канала Волго-Дон-2, который, правда, задумывался как оросительный. Но у него была ещё одна задача: восполнять потери донской воды, которая наполняла водохранилища и шлюзовые камеры волго-донского судоходного канала.
Канал планировали с размахом: 64 км его длины должны были включать русло впадающей в Дон реки Паньшинки длиной 56 км. Её берега хотели укрепить бетонными плитами. Шутка ли сказать, из Волги предполагалось выкачивать мощными насосами 5 км3 в год. И этот объём воды надо было поднять на 58 м до уровня волго-донского водораздела, откуда она дальше пошла бы в Дон самотёком. Стоимость проекта оценивалась в 280 млн. советских рублей, или, по курсу валют на 1990 г. 160 млн. $. Кстати, сам $ за минувшие 30 лет подешевел вдвое. Так что проект тянул на 320 млн. современных долларов США.
После подготовки проекта на место первого секретаря Волгоградского обкома КПСС вместо отработавшего 18 лет Леонида Сергеевича Куличенко был назначен целый министр мелиорации и водного хозяйства РСФСР Владимир Ильич Калашников, один из крупнейших российских лоббистов мелиоративного строительства, по образованию агроном. И дело пошло! Но 24 января 1990 г. Калашникова из обкомовского трона смыла волна перестройки, а уже в апреле 1990 г. Госплан СССР понял, что денег в стране нет и когда они появятся, неизвестно, и рекомендовал прекратить строительство.
Грандиозная идея гимназиста
- Волго-Дон-2 был лишь частью более грандиозного проекта, который специалисты между собой называли переброской части стока северных и сибирских рек в вододефицитные регионы СССР. Он предполагал обводнение волжской водой Калмыкии и Ставропольского края. Последний, кстати, был родиной Владимира Калашникова, родившегося в Будённовске. И довести воду европейских рек до Ставрополья было мечтой жизни Владимира Ильича. Для этого планировалось построить ещё один обводнительный канал до расположенного на границе этих регионов Чограйского водохранилища, небольшой объём которого, ¾ км3, невозможно было увеличить только за счёт питающих его рек Маныча и Кумы. Соответственно и возможности водоразбора там очень ограничены, - отмечает Анатолий Судаков.
Ещё одним проблемным регионом была советская Средняя Азия, где местные водные ресурсы были фактически полностью разобраны на орошение. Из-за этого воды крупнейшей реки Узбекистана Зерафшан не доходили до места её впадения в Амударью; а последняя, в свою очередь, впадала в Амударью пустым руслом, как, впрочем, и Сырдарья. Да и само Аральское озеро с середины прошлого века существует только в виде картинки на географической карте. Для обводнения подбрюшья СССР, как называли тогда Среднюю Азию, предполагалось повернуть в этот макрорегион часть стока Енисея и Оби.
Интересно отметить, что саму концепцию проекта поворота рек на юг ещё в 1868 г. создал семиклассник (то есть выпускник) 1-й киевской гимназии Яков Демченко, написавший работу «О климате России». А в 1871 г., будучи студентом императорского университета Святого Владимира, Яков Григорьевич издал издал книгу «О наводнении Арало-Каспийской низменности для улучшения климата прилежащих стран». Концепция была тогда воспринята с досужим любопытством, не более того. Причина: она на десятилетия опередила своё время. Да и автор её в конечном итоге стал юристом, а политическая репутация Демченко, который был одновременно и монархистом, и черносотенцем, отвращала значительную часть думающей публики от его идей.
Проект или прожект?
Однако в 1948 г. выдающийся российский и советский геолог Владимир Афанасьевич Обручев обратился к Сталину с письмом о необходимости реализации этой идеи. Но в то время вождь народов был занят другой глобальной программой – созданием полезащитных лесополос. И проработка проекта началась лишь в начале 60-х гг., включив в планы создания новой географической реальности также постройку канала Иртыш-Караганда для ликвидации дефицита пресной воды в Казахстане. В 1968 г. пленум ЦК КПСС дал поручение Госплану, Академии наук СССР и другим организациям разработать план перераспределения стока рек на территории Советского Союза. 24 мая 1970 г. ЦК КПСС и Совета Министров СССР постановили обеспечить к 1985 г. переброску 25 млн. км3 пресных речных вод из северных районов страны в южные. Работу над проектом вели 185 организаций, включая 32 союзных и 9 республиканских министерства, 112 научно-исследовательских институтов, в том числе 32 института Академии наук СССР. И полагать, что вся эта огромная команда высокообразованных специалистов работала с целью нагадить родной стране, слишком круто даже для самых упоротых фанатов теории заговоров.
- Не буду утверждать, что такого рода грандиозные проекты вообще не имеют никаких экологических рисков. Любая вновь созданная экосистема отличается от исходной. И необходимо взвешивать соотношение пользы и вреда. Но вот история учит, что грамотное гидромелиоративное строительство всё-таки приносит больше пользы. А что касается конфигурации новой экосистемы, то она, конечно, будет другой, - акцентирует ученый.
К слову сказать, в Восточном Китае постоянное создание обводнительных каналов ведётся уже не одну тысячу лет, многие из них судоходны. Одно из древнейших ныне действующих гидротехнических сооружений мира – Великий канал – строился почти две тысячи лет, до 1293 г. Его протяжённость 1782 км. Он соединяет пригороды Пекина и Шанхая. А с ответвлениями в другие города протяжённость этого судоходного водного пути составляет 2470 км. Его первая, так сказать, очередь, 225 км, соединила две великие реки Китая, Хуанхэ и Янцзы ещё в VI в. до н.э. Сейчас объём грузоперевозок по Великому каналу превышает 10 млн. т в год! А водные перевозки и экономичны, и экологичны. И новая географическая реальность, возникшая в связи с окончанием строительства Великого канала ни у кого не вызывает протестов.
Вот новый поворот!
Надо сказать, что у затеянной Михаилом Горачёвым политики перестройки и гласности было одно очень поганое последствие: многие серьёзные и хорошо обоснованные проекты, порождённые мозгами грамотных специалистов и стоящие на крепком научном фундаменте, были похоронены горлом общественников-крикунов, умело оседлавших популярную в СССР экологическую тематику. А проекты гидромелиоративного строительства действительно пугали своим масштабом грамотную публику, не имеющую специального образования, позволяющего понять не только экологические риски, но и экономические (да и экологические тоже) плюсы от перераспределения естественных водных ресурсов Евразии в пределах бывшего СССР. Люди старшего поколения наверняка помнят, сколько полуграмотных, но горластых и беспринципных лиц выплеснула в политику перестройка и гласность на мутной экологической волне в период отрицания всего советского опыта в последние годы СССР.
Под давлением растревоженного общественного мнения начались трения по вопросу проекта и в академической среде. Но к тому времени канал Иртыш-Караганда уже был построен и в 1971 г. введён в эксплуатацию, не вызвав никакой катастрофы. А, что касается критических замечаний, то заказчик проекта обещал их учесть и исправить недостатки. Тем не менее, группа представителей столичной научной интеллигенции во главе с академиками Александром Яншиным (геолог), Львом Понтрягиным (математик) и Абелом Аганбегяном (экономист) начала буквально терроризировать публикациями и открытыми письмами высшие партийные и государственные органы, включая лично Горбачёва, и раздувать настроения экологического нигилизма.
- В помощь себе они взяли понятно как разбирающихся в географии, геологии, экологии и гидротехническом строительстве, но талантливых и популярных писателей-деревенщиков, видных представителей экологического консерватизма: Виктора Астафьева, Валентина Распутина, Василия Белова и Сергея Залыгина. Брошюра последнего «Поворот», в которой автор очень умело перевёл инженерный вопрос в политическую плоскость, стала манифестом всей той публики, которой было наплевать на то, что вода нужна была в Средней Азии и Казахстане для поступательного развития этих регионов, но очень переживали за то, что на окраине их родной деревни пересохнет болото с лягушками и комарами, - вспоминает Анатолий Судаков. - В 1986 году эта четвёрка настолько оголтело выступала на съезде писателей СССР против проекта переброски части стока северных рек в южные регионы, что этот получил ироничную репутацию съезда мелиораторов.
В условиях перестроечных реалий никакие научные и инженерные расчёты проекта, в которых без специального образования не мог разобраться никакой писатель, никакой политик и общественный активист, победило консолидированное мнение экологической охлократии. Проржавевшая и катящаяся в пропасть партийно-государственная машина разваливающегося СССР сдалась, и 14 августа 1986 г. на специальном заседании Политбюро ЦК КПСС было решено прекратить работы.
Каспийский троянский конь
Одним из наиболее громких аргументов для прекращения строительства канала Волго-Дон-2 стала судьба Каспийского озера, которое с начала 40-х гг. прошлого века начало неуклонно сокращать площадь своей водной поверхности. В 60-е и 70-е годы публикации о пересыхающем Каспии сыпались как из рога изобилия. И на этом фоне отъём 5 км3 в год волжской воды в пользу окраин СССР подавлялся публике как тяжкое преступление и масштабное вредительство против матушки-России. А планы по восполнению убыли волжской воды частью стока реки Печора экологические охлократы представляли как коварный план внутренних врагов с целью заморозить русский север. На этой националистической волне и работали столичные противники мелиоративного строительства. А что касается мнения учёных и специалистов среднеазиатских республик, то их в канун развала СССР уже никто не слушал.
- На самом деле в условиях глобального потепления, тенденции которого в то время были уже понятны, заморозить российский север реализацией преднамеренно оскандаленного проекта было невозможно. Напротив, отвод 30 км3 воды из северных рек, протекающих по территории с избыточным увлажнением, мог бы замедлить процесс деградации многолетней мерзлоты в районах крайнего севера России, который чреват разрушением фундаментов зданий и сооружений, дорог и трубопроводов в этой зоне. А деградация ледяного покрова Северного Ледовитого океана происходила бы медленнее, чем сейчас. И вследствие этого те климатические изменения, которые мы наблюдаем в текущем столетии в России, были бы не такими быстрыми, - отмечает климатлог.
А что касается Каспийского озера, то грамотные географы и тогда знали, что его уровень меняется циклически в силу определённых, известных науке, тектонических и климатических причин. Уже в 1977 г. период его регрессии закончился, и оно начало увеличивать площадь своей водной глади. За три года с начала цикла трансгрессии уровень Каспия поднялся на 0,5 м. Но широкой публике об этом предпочитали не рассказывать, гоняя по просторам общественного сознания мульку о высыхающем море и неизбежной грядущей гибели всех, кто живёт вокруг него.
В реку смотрятся облака
В настоящее время говорить о переброске стока российских рек на юг как бы и неприлично. В Средней Азии теперь независимые государства, а на юго-востоке Русской равнины, в степной зоне рискованного земледелия началась эпоха внутривекового климатического оптимума, связанного с наступлением в европейско-азиатском секторе Евразии нового внутривекового климатического цикла Брикнера, который продлится до середины текущего века. Уже очевидно, что его первая часть, так называемая эпоха меридиональной циркуляции, сформировалась как южная, наиболее влажный из трёх вариантов климатических эпох, возможных в Восточной Европе. Уже восемь лет подряд мы наблюдаем черноморскую погоду с пышными облаками и регулярными дождями, как минимум до начала астрономического лета, а в этом году она ещё и не закончилась. Чудовищные засухи, уничтожавшие посевы на полях до середины прошлого десятилетия, не будут угрожать нам ещё лет тридцать. В Нижнем Поволжье наступил серебряный век зернопроизводства.
Вряд ли кто-то при таком погодно-климатическом раскладе будет задумываться о том, что потеряла Волгоградская область в результате отказа от проекта оросительного канала Волго-Дон-2. А зря! Даже при современном уровне атмосферного увлажнения регион продолжает оставаться влагодефицитным. А значит, мы не можем в полной мере использовать ресурсы тепла и солнечного света для дальнейшего увеличения производства полевых и садово-огородных культур.
Но самое главное, в 2050-е – 2060-е гг. на фоне продолжающегося глобального потепления наступит очередная зональная эпоха атмосферной циркуляции, которая поставит жирный крест на производстве зерна в Нижнем Поволжье, если до этого времени не будут решены вопросы устойчивого и гарантированного обводнения Нижнего Поволжья. Климат станет предельно засушливым и жёстким, в юго-восточной части Волгоградской области сформируются пустынные ландшафты. И к проекту переброски печорских вод в волжский бассейн, а волжских в донской, всё равно придётся вернуться. В том числе, и для блага российских северян. В противном случае Нижнее Поволжье превратится в выжженную пустыню.
- Проект Волго-Дон-2 в случае реализации означал бы создание новой географической реальности к северу от Волгограда на территории ряда муниципальных районов. Конечно, она не была бы идеальной и свободной от экологических последствий такого масштабного строительства. Но эта реальность была бы значительно лучше той, которая сформируется во второй половине века без мелиоративного строительства, - подчеркивает Судаков.
От вложенных в проект денег и трудового энтузиазма осталось заполненное водой озеро Зеркальное, в выемке тех 20 % трассы канала, которые были прорыты. Строительная и насосная техника, всё, что реагирует на магнит, и не реагирует тоже, вплоть до кирпичного боя, было подчистую разворовано в девяностые годы. Социальные проекты по развитию территорий вдоль трассы канала остались пылиться в архивах. А население области осталось с зарытыми в землю 142 млн. ещё тех, советских, рублей и с теми проблемами, которые могли бы найти решение до 2000 г., если бы горластая перестроечная охлократия не порушила этот важный проект, считает ученый.
