«И каждый год салют напоминал пугающий рокот бомб»: история чудесного спасения женщин из огненного Сталинграда
В День Победы многие российские семьи вспоминают страшные дни Великой Отечественной войны. В Волгограде до сих пор живы те, кто будучи детьми и подростками, пережил ужас Сталинградской битвы. За тех, кого уже нет в живых, утирают слезы внуки и правнуки.
Перед 9 Мая в редакцию "Городских вестей" из Германии пришло письмо с просьбой опубликовать рассказ, в основе которого воспоминания Нинель Косицыной. В детском возрасте ей пришлось бежать из огненного Сталинграда. Автор рассказа - внучка сталинградки Марина Фёллингер. Уроженка города-героя уже 10 лет живет в Хайдельберге, но до сих пор приезжает в Волгоград, где остаются родители.
— Я бесконечно восхищаюсь и горжусь непростой историей нашего города, которая переплелась и с историей нашей семьи, — говорит Марина. — Несмотря на то, что уже много лет я живу в другом месте, Волгоград остается для меня самым родным и любимым городом. Прошу опубликовать мой рассказ.
Сегодня мы выполняем эту просьбу.
"Масштабная и поражающая своей жестокостью акция"
— Когда речь заходила о войне, бабушка, как и многие люди, видевшие войну своими глазами, была очень немногословна, — признается Марина. — Свойство нашей памяти такого, что сильные негативные потрясения со временем прячутся по дальним ее уголкам, к ним трудно возвращаться и переживать всё заново. Так мозг защищает нашу психику от травмирующих переживаний. И всё же бабушка, изредка и кратко, делилась впечатлениями о пережитом страшном времени. Это были в основном эмоциональные рассказы об увиденном на войне, о чувствах и страхах одиннадцатилетнего ребенка, ставшего невольным свидетелем одной из самых кровопролитных и жестоких битв в истории Второй Мировой Войны.
По крупицам собранные воспоминания бабушки, пережившей самые страшные дни Сталинградской битвы, Марина вложила в свой рассказ.
— Тот роковой для Сталинграда день, 23 августа 1942 года, бабушка запомнила очень хорошо. В то время она жила со своей немногочисленной семьёй — мамой и бабушкой — в так называемом Втором Доме Специалистов — многоэтажке в самом сердце города у Волги, в Ерманском районе на улице Орловской (сейчас это Центральный район, улица Соколова). День тогда выдался солнечным и душным. Когда горячие лучи уже перестали греть и в комнате стало немного прохладнее, прозвучал сигнал воздушной тревоги. В комнату вбежала встревоженная бабушка моей бабушки, ещё утром испытавшая весь ужас бомбёжки аэродрома, схватила сумку с документами и с криком: «Побежали скорее в бомбоубежище!», ринулась к входной двери.
Внезапно до двух женщин с ребёнком на руках донёсся нарастающий рев бомбардировщиков.
— Это была немецкая авиация, готовящаяся сбросить своей смертоносный груз и превратить некогда цветущий город в руины, — передает слова бабушки Марина. — Будучи малышкой, бабушка смотрела на эти бесконечные вереницы самолётов со свастикой и представить не могла, во что превратится её дом и весь город через несколько часов. На глазах у женщин разворачивалась масштабная и поражающая своей жестокостью акция устрашения и уничтожения — массированная бомбардировка Сталинграда немецкими люфтваффе. Хотя бои на подступах к Сталинграду уже велись, до того злосчастного дня сам город стоял ещё относительно целым и невредимым.
Из самолётов посыпались бомбы, душераздирающий свист стал нестерпимо громким и перешёл в страшный ураган, разбивающий окна и сметающий всё вокруг. Также неожиданно всё стихло, лишь слышался гул самолётов, летящих вдоль Волги к нефтехранилищу. Женщины выбежали из дома в направлении к щели – простейшему укрытию, состоящему из отрезка траншеи, куда уже стекались жители близлежащих домов.
— Это был последний раз, когда семья видела свой дом неразрушенным, — говорит Марина. — С самого начала Сталинградской битвы и на протяжении нескольких месяцев дома на набережной оказались в эпицентре бомбардировок. Примерно через месяц, в конце сентября 1942 года, когда ожесточенные бои велись уже за каждый дом и за каждую улицу, эти дома были оккупированы противниками.
Ввиду расположения многоэтажек и их высотной конструкции, дома стали стратегически важными местами военных действий и играли решающую роль в уличных боях. Захватчики вели обстрелы из этих зданий по переправам и приближающимся к берегу судам.
По словам бабушки, в их полуразрушенном Доме Специалистов, во время своего двухнедельного пребывания в Сталинграде в первой половине сентября 1942, был писатель Константин Симонов. Догадалась ли, читая об этом его военные дневники, или услышала от других сталинградцев, уже неизвестно. Когда бабушка с мамой добрались до щели, снова послышался нарастающий гул самолёта. Самолёт уже делал круг над домом. Раздался страшный грохот разорвавшейся бомбы. Земля задрожала, сверху на голову посыпался песок. Затем всё стихло.
"Надежды найти друг друга не оставалось"
— Как только всё окончательно стихло, вся семья побежала вместе с толпой в сторону площади Павших Борцов, над которой было ещё чистое небо. В городе царила страшная паника, обезумевшие люди метались по улицам в страхе, теряя родных среди толпы, повсюду было много раненых и убитых, город превращался в руины. Тот ужас, происходивший тогда в Сталинграде, был настоящим актом массового истребления мирного населения. Люди кричали от ужаса и боли, их заглушал мерзкий скрип пронзающих воздух бомб и сумасшедший грохот взрывов. Многие молили о глотке воды, задыхаясь от дыма многочисленных пожаров. В воздухе стоял удушающий запах гари, который особенно запомнился бабушке, и который потом описал Константин Симонов в своем произведении «Дни и ночи». Горел склад нефтепродуктов, окутывая всё чёрным густым дымом.
Многие сталинградцы вспоминали потом, как горел весь города. Помнила это и бабушка Марины Фёллингер.
— Невозможно было его потушить — водопровод уже не работал. В бешеной суматохе бабушка потеряла свою маму и осталась вдвоем с бабушкой. Они побежали в ближайшее бомбоубежище и спрятались там. Умудрённая опытом пожилая женщина каким-то непостижимым образом почувствовала, что в том бомбоубежище нельзя было оставаться недолго, что-то подсказывало ей, что нужно бежать оттуда что есть силы. И, несмотря на то, что укрытие давало хоть какую-то защиту, она твёрдо решила уходить и найти другое пристанище. Крепко схватив друг друга за руку, бабушка и внучка выбрались из бомбоубежища наверх и побежали прочь. Это решение оказалось поистине судьбоносным: через несколько минут в защитное сооружение попала бомба, уничтожив мирное население, искавшее там спасение.
Остававшиеся в живых в горящем укрытии люди были обречены. Под придавившими их конструкциями они молили о помощи и изо всех сил тянули свои руки наверх в надежде, что их вытащат.
— Это ужасающая картина навсегда врезалась в память бабушке. В другом бомбоубежище ей несказанно повезло встретить свою маму. Семья снова была воссоединена, и это можно считать настоящим чудом, поскольку надежды найти друг друга в многотысячном городе, охваченном паникой и смертью, им практически не оставалось.
Некоторое время женщины еще оставались в практически стёртом с лица земли городе. Однажды, фашистские захватчики разбомбили склады с различными товарами и продуктами питания. В одночасье потерявшие всё жители города сломя голову бежали к складам и спешно уносили всё, что только могли вынести оттуда: одежду, обувь, консервы.
— Бабушка, ещё по-детски не понимая всю тяжесть ситуации, взяла себе только несколько баклажанов, так как очень их любила, и больше ничего. Как-то ночью, когда стихли бомбардировки, семья в спешке вернулась в свою полуразрушенную квартиру за необходимыми вещами. Им удалось взять только немного одежды. В целом, наша семья потеряла тогда на войне всё, кроме документов, пары фотографий и нескольких вещей. Среди них особенно памятная — рубашка бабушкиного отца, комбрига РККА, умершего еще до войны при загадочных обстоятельствах. Бабушка бережно хранила эту дорогую сердцу вещь всю жизнь, рубашка до сих пор хранится у нас дома как семейная реликвия.
После страшных дней бомбёжек, бабушку Марины с семьёй ждала лихорадочная эвакуация из горящего Сталинграда на левый берег Волги и дальше в Казахстан. Сбежать из огненного ада смогли, к сожалению, далеко не все мирные жители. Больше всего повезло тем, кто жил в непосредственной близости к переправам через Волгу.
— Среди них была и наша семья. Подавляющее большинство женщин и детей, оставшихся в Сталинграде на протяжении всего периода страшной битвы, жило в отдаленных от Волги районах, и просто не имело возможности или не успело добраться до переправы пока вывоз мирного населения ещё осуществлялся. Сама эвакуация была очень опасным мероприятием: обезумевшие в огне и взрывах уцелевшие жители города и временные переселенцы из захваченных фашистами городов, в панике бежали к берегу Волги. У переправы скопилось огромное количество людей, пытавшихся спастись от верной смерти. Эти толпы гражданских нещадно расстреливались с воздуха немецкой авиацией.
"Ничего не выдавало в ней отголосков ужасов войны. Кроме салюта по праздникам"
— Несмотря на опасности и испытания семья из трех женщин смогла уцелеть в том сталинградском аду. Это было поистине невероятное везение: проскочить невредимыми под градом бомб, вовремя сбежать из бомбоубежища, взорвавшегося потом через считанные минуты, найти друг друга в обезумевшей толпе, добраться до левого берега Волги под непрестанными обстрелами. Можно с уверенностью сказать, что бабушка и её семья чудом спаслись в том огненном котле, ведь потери среди мирного населения в первые дни бомбардировок были колоссальные.
В Казахстане прабабушка Марины стала работать директором детского дома, а бабушка пошла в местную школу. Жизнь в эвакуации постепенно налаживалась. После радостного сообщения по радио об освобождении Сталинграда, все их помыслы были об одном: вернуться в родной город.
— По вызову городского отдела народного образования они вернулись в Сталинград. Но жить было негде. От родного дома остались только черные глазницы окон и разбитые стены. Пришлось поселиться в землянке без удобств, зато в родном, пусть и разрушенном, но таком дорогом городе. Бабушка рассказывала про гонения на этнических немцев в послевоенном Сталинграде. Иногда люди вымещали свою оправданную ненависть к немецким захватчикам на мирных, ни в чем не повинных немцев Поволжья. Помню её историю про учительницу немецкого языка, этническую немку. Ученики устроили ей настоящий террор из-за её происхождения. Один раз кто-то из учеников запустил в учительницу чернильницей, чернила разлились по серой юбке. Учительница заплакала от отчаяния, сказав, что это её единственная юбка, и ей больше совершенно нечего надеть. Бабушке было очень жаль эту женщину. Несмотря на свой юный возраст, она уже понимала, что учительница не виновата в преступлениях фашистов. Возможно, педагог и сама пострадала от рук своих же земляков не меньше, чем другие мирные жители.
Бабушка Марины, Косицына Нинель Александровна, закончив школу в Сталинграде, поступила в Московский педагогический университет. После него вернулась назад в Сталинград преподавать русский язык и литературу. Более 40 лет проработала учителем в школах города и очень любила своё ремесло.
— Память о счастливой довоенной жизни в квартире на набережной с видом на Волгу не оставляла бабушку, и в 1966 году ей все же удалось получить квартиру недалеко от того места, где стоял Второй Дом Специалистов, на улице Краснопитерской, 11 (сейчас Чуйкова) также с видом на нашу красавицу-реку. Не смотря на весь трагизм пережитого в детстве, бабушка всю жизнь оставалась открытой, доброй и весёлой женщиной, и ничего не выдавало в ней отголосков тех ужасов войны. Ничего, кроме салюта по праздникам. Ей становилось не по себе от праздничного грохота. Она никогда не выходила на балкон смотреть салют, даже наоборот, уходила в самую дальнюю комнату, чтобы не слышать раскаты залпов, напоминающих пугающий рокот взрывов бомб и снарядов в том далеком Сталинграде 1942 года…
