Самую дорогую награду Николаю Оноприенко вручили в год 20-летия Сталинградской победы
Лицом к лицу с врагом наш земляк столкнулся летом 1942 г., когда вместе с товарищами рыл противотанковые рвы на территории нынешнего гарнизонного госпиталя. Затем воевал с немцами на 3-м Белорусском фронте, а с японцами — в горах Манчжурии. Его грудь украшают десятки наград, но самой дорогой он считает медаль «За оборону Сталинграда».
На танк — с коктейлем Молотова
Второе лето войны, когда началась великая битва, мой собеседник помнит хорошо. Ведь в июне ему исполнилось 15 лет, и, как всем рано повзрослевшим сталинградским школьникам, подростку пришлось встать на защиту родного города.
— Наша семья жила в центре, на углу Кубанской и Черноморской улиц. Мою 37-ю и другие школы приспособили под военные госпиталя. А я поступил на работу в одну из частей Северо-Кавказского военного округа, где производили ДЗОТы и ДОТы (огневые точки). Готовясь к обороне города, их устанавливали на каждом углу, — вспомнил ветеран.
Его «угол» был в районе Качи, у военного госпиталя, Димитриевского кладбища, в районе оврага у 2-го километра. Молодежь и домохозяйки рыли здесь противотанковые окопы и узкие траншеи-проходы. Именно эти траншеи спасли многим жизнь, когда 23 августа началась бомбежка Сталинграда.
Как сознательный комсомолец, Николай Оноприенко сразу же пошел в райисполком, где добровольцев принимала его председатель Мурашкина. Когда приехал начальник управления НКВД Бирюков, молодежь поделили на отряды и вновь направили на рытье окопов.
— На улицах через сто метров стояли ящики с коктейлем Молотова: так называли бутылки с зажигательной смесью. Самолеты еще не отбомбились, а на нас со стороны Гумрака уже пошли немецкие танки. Но не прошли. Мы стали бросать в них бутылки, и несколько машин прямо на моих глазах сгорели вместе с экипажами. Остальные повернули к Федорову саду на территории нынешней ул. Землячки и двинулись в сторону Тракторозаводского района, — нарисовал фронтовик картину обороны.
Свобода или смерть
Однако долго ополченцы не продержались. Вернувшись к технологическому техникуму, они оказались в окружении полицейских-украинцев, воюющих на стороне Германии. С мирными жителями, вспомнил ветеран, те обходились хуже, чем немцы. Под руководством своих офицеров выселяли людей из домов и колоннами гнали в сторону Бузиновки, Калача, откуда по деревянному плавучему мосту направляли на железнодорожные грузовые платформы.
Так Николай Оноприенко оказался в Белой Калитве, где располагался немецкий концлагерь. Рослых подростков гоняли на тяжелую работу, а в придачу силы отнимали голод и холод. Кроме того, Николая донимал один украинский охранник…
— Однажды немецкий самолет сбросил бомбу на лесопосадку, где оказались наши товарищи. Одного ранило, и этот полицай приказал мне добить его. Я отказался, после чего началась вражда. Выход один: или я убегу, или он меня прикончит, — понял расклад мой собеседник.
В одну морозную ночь он выбрался из хатенки, где заночевали узники и охрана. Днем прятался в сухом бурьяне, в канавах, прикидывался мертвым, а ночами стучался в дома по сельским окраинам: просил кусок хлеба и расспрашивал дорогу. Однажды, обессиленный до краю, вышел к глухому железнодорожному переезду и взобрался на грузовую платформу-вертушку. Очнулся в Качалино, где немцев уже не было.
Долгая дорога к победе
Чтобы не умереть с голоду, рослый парень приписал себе пару лет и поступил работать на железную дорогу. Когда Сталинград освободили, и жители поехали домой, он тоже вернулся на родную улицу. Начал было с сестрой лепить саманный домик вместо своего разрушенного, но был направлен для военной подготовки во Всевобуч, а оттуда призван в армию.
— Всего я отслужил в армии семь лет. В 1943 г. в составе 3-го Белорусского фронта освобождал страну, командиром стрелкового отделения дошел до Восточной Пруссии. В апреле 1945 г. нашу 39-ю армию под командованием Людникова вывели в резерв и направили на Дальний Восток. Там бои закончились в первые дни сентября, и это была окончательная победа, — доложил старый солдат.
Громких победных салютов не было. В Чите, когда бойцы узнали о капитуляции Германии, отметили это дело скромно: по 100 граммов фронтовых на брата. В Порт-Артуре, когда завершили труднейший переход через горный хребет Большой Хинган и заняли японские казармы, им «за победу» разрешили искупаться в Желтом море.
…А известие о самой дорогой награде пришло к нему совсем неожиданно. Сестра прислала на Дальний Восток почтовую открытку: «Тебя ждут в наградном отделе для вручения медали «За оборону Сталинграда». Но получил ее Николай Оноприенко через много лет.
На Дальнем Востоке Николай Оноприенко служил до 1951 г., а вернувшись в Сталинград, до пенсии носил погоны МВД. Работал в 15-й пожарной части Волгограда: в кабинетах не сидел, смело лез в огонь. Стаж выслуги у ветерана составляет 41 год.
Алла САВЧИШИНА.
Горячее лето 1942-го…
*15 июля. Сталинградская область объявлена на военном положении. Предприятия города получили срочный заказ: до 6 августа изготовить большое количество металлических колпаков и ежей для оборонительных сооружений.
В обкоме ВКП(б) проведено совещание командиров, комиссаров и начальников штабов соединений корпуса народного ополчения в связи с приближением фронта к городу. Тракторозаводцы доложили, что они закончили формирование танковой бригады народного ополчения.
*17 июля. В южных районах Сталинградской области развернулась уборка урожая. Колхозники, главным образом, женщины и старшеклассники, работают под непрерывной бомбежкой. Воздушные пираты расстреливают людей из пулеметов.
Сводка об уборке хлеба малоутешительна: убрано всего 5% от плана. Развернувшиеся боевые действия парализовали уборочные работы.
*23 июля. Сегодня нас предупредили о массовом налете гитлеровцев на заводские районы. Городской комитет обороны через МПВО подготовил ложные очаги пожаров в оврагах и на одном из пустырей за городом.
Через 10—15 минут после объявления воздушной тревоги над городом появился бомбардировщик. Фашист сбросил бомбы таким образом, что они как бы описали П-образный участок, указывая тем самым цели последующим самолетам. В этом поле оказались заводы «Баррикады», «Красный октябрь» и их поселки. Командиры ПВО и МПВО быстро погасили огонь. Одновременно они зажгли ложные очаги пожаров. И хитрость удалась. Около полутора часов фашистская авиация наносила удары в основном по пустырям. Военно-промышленные объекты не пострадали.
(Из книги первого секретаря Сталинградского обкома и горкома партии, председателя городского комитета обороны А. Чуянова «Сталинградский дневник».)
