Убить по просьбам трудящихся
17 марта официальный Минск объявил о том, что смертный приговор в отношении двух террористов, Дмитрия Коновалова и Владислава Ковалева, приведен в исполнение. Событие вызвало бурную общественную дискуссию по всему миру, что неудивительно: Белоруссия — единственная страна Европы, где еще расстреливают преступников.
Режиму Лукашенко уже грозят дипломатическими санкциями и требуют немедленно ввести мораторий на смертную казнь. Дело это абсолютно бесперспективное, потому что победить батьку можно только в период ремиссии, а не отпускает его уже лет двадцать. Для нас важнее то, как отреагировали на белорусский демарш простые россияне. Судя по первой реакции, большинство из них скучает по расстрелам «во имя справедливости».
Например, 21 марта государственная радиостанция «Вести FM» посвятила утренний эфир теме отмены моратория на казнь. Слушатели всерьез обсуждали с ведущими идею создания летучих отрядов смерти, этаких карательных общественных объединений, которые охотились бы на педофилов и маньяков. Мы уже не говорим о том, что за отмену моратория последовательно выступают две из четырех парламентских партий — КПРФ и ЛДПР. Учитывая результаты последних выборов в Госдуму, вполне вероятно, что они навалятся на бастион противников смертной казни с новой силой.
Кстати, белорусскому опыту хоть сейчас готовы следовать и на Украине. Недавно инициативная группа жителей Луганска обратилась к президенту Виктору Януковичу с просьбой приостановить действие моратория, чтобы наказать водителя, сбившего в пьяном виде девять человек. С аналогичным призывом к коллегам по Верховной Раде обратилась фракция коммунистов, приведя в пример факт группового изнасилования и убийства 18-летней девушки.
Напомним, смертная казнь по-прежнему разрешена в соседнем Казахстане, что вводит наших радикалов в соблазн надуть губы, уподобляясь обиженному ребенку: «Почему Ваське можно конфету, а мне нельзя?» Но ответ на этот вопрос абсолютно очевиден: вернуть расстрелы не позволяет качество российского правосудия. «Конечно, страшных преступлений вокруг много, — считает волгоградка, руководитель центра белорусской культуры «Спадчына» Лилия Клименко, которую мы попросили прокомментировать события на ее исторической родине. — Но также много судебных ошибок, которые можно исправить, когда человек еще жив, и нельзя, когда смертный приговор приведен в исполнение». Хрестоматийный пример — ошибочный расстрел в 1983 г. Александра Кравченко за убийство, которое совершил Чикатило.
Возврат в прошлое невозможен еще по одной причине. Если головы, руки и ноги методично рубят в Йемене и Сомали, так что с них, варваров, взять. Россия в ее нынешнем суверенно-демократическом статусе — совсем другое дело. Последняя казнь у нас была в 1996 г., и после пятнадцати лет игры в гуманизм любой смертный приговор рассматривался бы мировым сообществом как эпатажный политический жест. Или даже как человеческое жертвоприношение божеству по имени Рейтинг.
Убийства по многочисленным просьбам трудящихся известны еще со времен римского Колизея. Да и у нас они совершались не только в дремучем 37-м, но и совсем недавно, в восьмидесятых. Инициированное Юрием Андроповым «дело торговцев» мало чем отличается от сталинского «дела врачей» — директора гастронома «Елисеевский» Юрия Соколова расстреляли ради имиджа сильной власти. Кстати, в нашей области в рамках этого дела сел на крупный срок руководитель Волжского коопторга Федор Урсу, и, как он рассказывал, следователи тоже угрожали ему «намазать лоб зеленкой».
Согласно статистике, порядка 99% смертных приговоров в ХХ в. вынесены по политическим, этническим, классовым и религиозным мотивам. Как бы ни отвратительны были педофилы и прочие нелюди, мясорубку от имени закона пора прекратить хотя бы перед опасностью милицейских подтасовок и судебной халатности. В конце концов, ублюдочное существование в тюрьмах типа «Черного дельфина» ничем не лучше смерти.
Максим ШИШКИН
