Сто лет назад улицы нашего города разительно отличались от современных
Ряды газующих автомобилей, толпы людей, спешащих по делам, молодежь на роликах с наушниками в ушах — таков Волгоград сегодня. Совсем по-другому он выглядел сто лет назад, когда был Царицыным.
Гусь свинье товарищ
Царицын стал выходить из дремучей провинциальности в 60-е годы 19 в. Простые люди имели тогда одни штаны и рубаху, муниципальные советники в торжественных случаях надевали на себя ситцевые халаты и валяные сапоги, а председатель Думы приходил на заседания в зипуне. Со строительством железной дороги и заводов Нобеля и братьев Максимовых жизнь в городе стремительно менялась. Стремительно развивался торгово-промышленный капитал. За Царицей построили биржу — красивое четырехэтажное здание, в центре города провели электричество. Однако рабочие и ремесленники в основном жили в многочисленных поселках на окраинах, в домишках без удобств. Многие горожане в то время держали кур, и петушиные крики по утрам были обычным явлением. Нередко встречались обладатели гусей и уток, ну а свинья во дворе или на улице окраинного квартала вообще была обычным явлением. По районам Царицына формировались небольшие стада, которые выгонялись на пастбища за город. Чаще это были козы и овцы, но нередко встречался и крупный рогатый скот и даже верблюды. Так, объявление из «Царицынского листка» от 13 октября 1913 г. извещало, что «на Дар-горе, д. 31 мещанин Егоров продает корову заводскую, что скоро отелится вторым телком». Сплошь и рядом во дворах и на отгороженных задах сажали огороды — огурцы, подсолнухи, картофель. Часто высаживали редис, горох, лук. Было много фруктовых деревьев — яблонь, вишен, груш.
Лужу, паяю, ведра починяю!
По тихим улочкам, удаленным от базаров, где сосредотачивалась вся тогдашняя «служба быта», ходили мелкие ремесленники и мастеровые, предлагая обывателю услуги на дому.
«Есть точить ножи-ножницы!» — оглашал тихий переулок точильщик. На плече у него был небольшой станочек, на котором устанавливалось несколько точильных камней: грубых — для заточки топоров, тонких — для обработки ножниц и бритв. Жестянщики ходили по улицам, возглашая: «Лужу, паяю, кастрюли-ведра починяю!» Их рабочий инструмент — большие и малые ножницы, которыми резалось листовое железо, длинный брусок для выправления и клепки, молоток и набор паяльных инструментов. Основной работой жестянщиков была замена прохудившегося дна у ведра, таза, изготовление самоварных труб, пайка посуды.
Сезон стекольщиков наступал с начала осени, когда хозяева были озабочены подготовкой дома к зиме. Запас стекла они носили в специальном ящике на плече. В кожаном футлярчике — алмаз, замазка и моток проволоки — ее откусывали, и отрезок забивали в раму для закрепления стекла перед тем, как нанести слой замазки. Нужно было быть искусным мастером, чтобы вырезать фигурные стекла для сложных оконных переплетов, нередко встречавшихся в царицынских домах, построенных с фантазией.
По улицам разъезжали угольщики, предлагая хозяйкам древесный уголь. Он находил применение в самоварах и утюгах. Редко в какой семье тогда не было самовара — обычно работы тульских мастеров самой разнообразной формы и размера. Встречались и «варительные» варианты — самовары, резервуар которых был разделен внутри на несколько отсеков для одновременной варки различной пищи. Уголь продавался меркой — ведром цилиндрической формы без дужки.
Бизнес «по-княжески»
Непременным персонажем городских улиц Царицына были старьевщики, преимущественно татары. «Есть продавать шурум-бурум!» — раздавалось под окнами. «Эй, князь!» — обычно так окликали старьевщика. «Князь» заходил в сени, и перед ним выкладывалось то, что от ветхости перестало быть годным к употреблению, — от стоптанного башмака до поломанного стула. После торга, в котором каждая сторона старалась соблюсти свой интерес, а каждая вещь при этом неоднократно перетряхивалась, скупалось все. «Князь» уходил с мешком за плечами, стулом в руке и тремя старыми шляпами на голове. Все купленное находило себе применение: старая обувь продавалась сапожникам, изношенное пальто или костюм — портным на перелицовку, изготовление картузов и шапок. А старая мебель после починки вновь выставлялась на продажу на базаре.
В любой сезон по дворам бродили и тряпичники, собиравшие всевозможные обноски и тряпье. Тряпье отправлялось на склады, где его сортировали, паковали в тюки и отправляли на фабрики для переработки. Шерстяные обноски шли на валяльные предприятия, хлопковые — на бумажные. Главным орудием тряпичников была длинная палка с железным наконечником — ей вытаскивали из тряпок мусор, а также отбивались от дворовых собак. Тряпичники собирали и кости, которые отправляли на заводы для выработки клея и костяной муки.
«Когда б имел златые горы»
Непременным атрибутом царицынских улиц были бродячие музыканты, переходившие из двора во двор и дававшие для желающих небольшие концерты. Часто это был одинокий шарманщик, нередко его сопровождал болгарин или серб с дрессированной обезьянкой на цепочке. Иногда к компании примыкал барабанщик. Музыканты останавливались во дворе, где сразу же появлялись слушатели. В домах открывались окна и форточки, подходили зеваки. По окончании концерта в шапку, с которой артисты проходили по кругу, люди клали медяки, из форточек бросали монетки, завернутые в бумажку — чтобы не закатились. Бывало, что шарманщика сопровождала певица. Так, в Царицыне пользовалась популярностью Катя Мухтарова, впоследствии ставшая известной оперной дивой. Репертуар шарманщиков состоял из псевдонародных песен, городских романсов, вальсов, полек. Самыми популярными были «Маруся отравилась», «Разлука, ты разлука», «Когда б имел златые горы». В большинстве случаев у шарманщиков на крышке органа находилась клетка с выдвижными ящиками, в которых хранились билетики с предсказаниями судьбы. Билетики вытягивались за особую плату попугаем или морской свинкой или щеглом. Часто в них содержались туманные трафаретные фразы: «В четверг тебе повезет», «Скоро встретишь судьбу», «Жди приятное известие».
Инга ИВАНОВА.
