Мирный атом: «Городские вести» побывали на Ростовской атомной электростанции
Подробности о мифическом увеличении выбросов и рыбалке возле АЭС — в нашем репортаже.
Пару недель назад сразу в нескольких СМИ, в том числе волгоградских, появилась информация о том, что выбросы вредных веществ от Ростовской атомной станции увеличились в разы. Не спешили опровергать эту информацию и сами атомщики. Ростовская АЭС расположена буквально в 35 км от Волгоградской области, так что склонная к панике провинциальная публика, разгоряченная публикациями некоторых наших коллег, начала бить тревогу. «Городские вести» решили вместо этого разобраться в ситуации и отправились на самую южную атомную электростанцию нашей страны.
Город с атомным лицом
Несмотря на название, Ростовская АЭС находится довольно далеко от самого Ростова-на-Дону, возле Волгодонска. Это не самый большой городок, меньше Волжского, но больше Камышина, обязанный своим появлением стройке Волго-Донского канала.
Сейчас здесь все напоминает о соседстве атомной электростанции. Одну из главных городских улиц украшает причудливый памятник, представляющий собой атом, вокруг которого заплелась виноградная лоза. Если немного проехать по проспекту Курчатова, то можно увидеть бюст самого «отца» советской атомной бомбы и основоположника идеи использовать эту энергию в мирных целях.
Сами местные жители уже не очень-то обращают внимание на эту выраженную «ядерную» составляющую города, для них это так же естественно, как для волгоградцев многочисленные памятники в честь героев Сталинградской битвы и названия улиц с номерами дивизий.
Сейчас электроэнергия из Волгодонска питает практически весь юг России, в том числе поступает в Волгоградскую область. Сложно представить, что еще двадцать лет назад здесь нередки были веерные отключения, а в ближайших селах свет вообще появлялся на пару часов в сутки.
Ростовскую АЭС начали строить еще в конце 70-х. К девяностым готовность первого энергоблока составляла 95% — в таком состоянии он простоял примерно десять лет. То, что в эти лихие годы станцию попросту не разобрали на металлолом, местные называют настоящим чудом и своим маленьким подвигом.
Рыбаки и лебеди
— Изначально была идея сделать Волгодонск городом на полмиллиона жителей (согласно последним данным, сейчас здесь проживает 171 тысяча человек, — прим. «Городских вестей"). По этим планам город застраивали определенным образом. Например, открывали несколько троллейбусных линий, — рассказывает коллега из местной газеты по пути на атомную электростанцию.
Возле пруда, несмотря на будний день, столпились рыбаки. Оно неудивительно: сюда для охлаждения поступает вода из АЭС, теплые потоки привлекают рыбу, которая водится тут в изобилии. Соответственно любители посидеть с удочкой стекаются сюда со всей Ростовской области.
— А эта рыба не опасна? Ну все же атомная электростанция рядом, — задаем мы обычный для обывателя вопрос, заставляющий собеседницу немного закатить глаза.
— Нет, вода из реактора ходит по замкнутому контуру, она не соприкасается с той, что вращает турбины и потом охлаждается в пруду. Наша рыба ничуть не опаснее той, что вы покупаете на рынке или в магазине, — терпеливо объясняет наша спутница.
Позднее сам директор Ростовской АЭС признается, что к столу предпочитает блюда именно из этой рыбы.
Впрочем, рыбаки — народ немного безбашенный, временами им плевать на опасность: в Волгограде их регулярно видят на тончайшей корке льда, немного сковавшей Волгу. Но неподалеку от людей находятся те, кто гораздо лучше чувствует возможный вред. Пара лебедей ничуть не смущается близости АЭС и тоже с удовольствием плавает в теплой воде. Местные утверждают, что за зиму тут селится до шести пар птиц, летевших на юг, но нашедших приют намного раньше.
Любоваться на природу получается недолго: впереди первый КПП.
Как в Кремле
Собственная служба безопасности, солдаты и росгвардейцы — охрана на самой южной атомной электростанции впечатляет. Перед тем как вы окажетесь на АЭС, вам придется пройти как минимум три досмотра. Пишущим журналистам это намного легче: нужно всего лишь сдать смартфон, который обычно служит и диктофоном, в камеру хранения, по старинке достав блокнотик и ручку.
Операторам и фотокорреспондентам сложнее: камеру и фотоаппараты приходится регистрировать заранее и не ошибиться ни в одной букве и цифре серийного номера. То же самое касается аккумуляторов и прочей аппаратуры.
— Проверяют чуть ли не строже, чем в Кремле, — ворчит коллега, но без особой досады: все понимают, что эти меры предосторожности не лишние.
К реакторам, конечно, нас не пускают: туда во время работы вообще не ступает нога человека, процесс контролируется с помощью специальных камер. Зато показывают пульт управления, напоминающий панель космического корабля из фантастических фильмов, и даже многотонную турбину, вращающуюся с огромной скоростью и вырабатывающую энергию, которой хватает и обычным потребителям, и промышленникам.
После девяностых, когда денег едва хватало, чтобы поддерживать почти достроенную станцию в порядке, началось бурное развитие. Так, первый энергоблок ввели в эксплуатацию в 2001 году, второй — в 2010-м, третий — в 2015-м, четвертый — в 2018 году. Пока на этом решили закончить: потребность в энергии полностью закрыта.
На пальцах
Вопрос о том, почему увеличились выбросы и с чем связан истеричный тон некоторых публикаций, мы адресовали генеральному директору станции Андрею Сальникову.
— Некоторые связали увеличение выбросов с тем, что часть наших энергоблоков перешла на работу с мощностью в 104%. Понимаю, обычно при словах, что какой-то прибор работает более чем на 100%, представляют такие нагрузки, от которых он скоро придет в негодность. На самом деле при строительстве АЭС, начавшемся еще во времена СССР, изначально заложили определенные резервы. Накопленная статистика и приборные исследования показали, что мощности можно увеличить без малейшего вреда, что мы и сделали, — поясняет Андрей Александрович.
По его словам, это обычная мировая практика. Например, на станции в Финляндии — а эту страну едва ли заподозришь в пренебрежении экологией — АЭС вывели на мощность в 110%.
— Что касается выбросов, то дело в изменении системы подсчета, — продолжает гендиректор АЭС. — До 2015 года в нее не входили те показания, которые не улавливаются приборами. Если техника показывала, что значение нулевое, то это и вносили в отчеты. Сейчас же указывается нижний предел чувствительности прибора, отсюда на бумаге и многократное увеличение выбросов. В реальности же ничего подобного не случилось. Думаю, дело в том, что некоторым выгодно представить ситуацию в подобном свете, раскрыть информацию не полностью, — заявляет Андрей Сальников.
При этом даже фиксируемое многократное увеличение вполне укладывается в нормы. По одному показателю оно дотянуло до 15% от предельно допустимого значения, по другим и вовсе не больше 3%.
В общем, речь идет не о выбросах вредных веществ, а о гораздо более частом явлении — выбросе слухов.
— Была середина «нулевых», я еще работал начальником смены блока, — рассказывает Андрей Сальников. — Поступает нам звонок из Волгоградской области. Учительница младших классов интересуется, как бы ей сберечь детей от выбросов, которые якобы идут с нашей станции. А у нас никаких ЧП вовсе не происходило. То есть здесь никто не тревожился, а у соседей откуда-то уже взялась паника. У нас на АЭС работают 3100 человек, это все местные жители. Наши работники каждый день после смены возвращаются домой, к семьям. Для нас очень важно знать, что никакой опасности нет ни для нас самих, ни для ближайших территорий.
Прощаясь с Волгодонском, мы получаем еще не одно приглашение вернуться. Кажется, местных жителей немного удручает, что их город знают только по АЭС. Так, нас зовут и на рыбалку, и на фестиваль-реконструкцию: в этих местах располагался знаменитый древний хазарский город Саркел.
— Где вы еще такое увидите: сначала средневековые представления, а потом, после поездки в пару километров, атомную электростанцию? — улыбаются жители этого уникального места, и с ними трудно не согласиться.
Иван Шамаев
