В Волгограде идут слушания по делу немецко-фашистских захватчиков и их пособников в период июля 1942 г. по февраль 1943 г. Их обвиняют в геноциде населения Волгоградской области. «Городские вести» ознакомились с дневниками детей, которые жили в это время в осаждённом городе.
В конце лета 42-го гитлеровцам удалось прорвать Сталинградский фронт в районе Латошинка — Рынок и выйти к Волге. Десятки фашистских танков 14-го танкового корпуса, прорвавшись к тракторному заводу, начали обстреливать его цеха. Сталинградский фронт был рассечён на две части. В образовавшийся 8-километровый коридор противник бросил две моторизованные и несколько пехотных дивизий. Цель противника была усилить панику и облегчить своим частям захват города. И тогда 4-й воздушный флот Рихтгоффена начал массированные бомбовые удары по Сталинграду. Это была одна из самых варварских бомбардировок мирного города в истории земли — более 2 тысяч самолетовылетов было совершено только в один страшный день.
Бомбардировка продолжалась 40-45 минут, затем шёл 10-15 минутный перерыв. Не успевали люди перевести дух, перевязать раненых, потушить огонь, как огненный ад начинался снова и снова, и снова… Были моменты, когда над городом одновременно находилось до 82 немецких самолётов.
Командующий Сталинградским фронтом Андрей Иванович Ерёменко вспоминал:
— Многое пришлось мне пережить в минувшую войну, но то, что предстало нашим глазам 23 августа в Сталинграде, поразило, как тяжёлый кошмар. Беспрерывно то здесь, то там взмывали вверх огненно-дымовые султаны бомбовых взрывов. Огромные столбы пламени поднялись к небу в районе нефтехранилищ. Потоки горящей нефти и бензина устремились к Волге. Горела река, горели пароходы на Сталинградском рейде. Смрадно чадил асфальт улиц и площадей. Как спички, вспыхивали телеграфные столбы. Стоял невообразимый шум, надрывавший слух своей адской музыкой. Визг летящих с высоты бомб смешивался с гулом взрывов, скрежетом и лязгом рушащихся построек, треском бушевавшего огня. Стонали гибнущие люди, надрывно плакали и взывали о помощи женщины и дети.
За неделю бомбёжек на город было сброшено 12,5 тысячи фугасных бомб, погибли более 40 тысяч мирных жителей, были ранены свыше 150 тысяч человек. Но это было только начало. Немцы зашли в обескровленный город: убивали, насиловали, издевались...
В фондах музея-заповедника "Сталинградская битва" хранится много воспоминаний об истории великой битвы на Волге. В том числе и воспоминания юных горожан, которые стали очевидцами битвы за Сталинград.
Ане Арацкой было 16 лет, когда она доверилась своему дневнику. Первую запись девушка сделала 30 августа 1942 года.
"30 августа, воскресенье. Вой не прекращается с того момента, как спустились в окоп 23 августа. Сегодня 1 сентября. Опять сидим в окопе и не знаем, когда придет конец всему. Столько уже слез пролито за эти прошедшие дни. Мы были в огненном кольце. Сгорели дома Вихлянцевых, Кудрявцевых, Веденеевых. Неужели мы не выживем? На улицах баррикады. Сейчас пишу на ступеньках, дневник на коленях. Милый дневник, когда же придет конец страданиям? Теперь я вспоминаю свой новогодний сон - большой белый крест. Как не хочется умирать".
В одной из записей Аня в отчаянии:
"Да что дневник, когда семьей навсегда потерян дорогой человек - отец! Каждый день думаю о папе, каждую минуту. С ним было так хорошо! Так и сидели мы в окопе, пока не погиб наш дорогой папочка. Его убил немец-снайпер. Помню, как 26 сентября был тихий вечер, светила полная луна. Пришел папа и сказал: "А ну, вылезайте из окопа, подышите свежим воздухом!" Сам он взял на руки свою любимицу Лиду, ей 6 лет. Мы все расселись около него и стали смотреть за Волгу. Папа говорил, что мы все уже большие и когда прогоним немцев, будем ему помогать и построим новый дом. На следующее утро он разбудил нас очень рано. Было тепло, светило солнце, папа приготовился разводить костер. Он крикнул нашим знакомым в соседнем окопе: "Шура, вы жи...", и на этом его голос оборвался".
Девочка слышала странный щелчок, после которого отец стал оседать, а затем упал на землю. Она пригнулась и подползла к отцу, его сердце билось еще несколько секунд. Аня пишет, что эта трагедия оказалась тяжелым потрясением для всей семьи: "Мы все словно потеряли рассудок..."
20 февраля Аня Арацкая оставила в дневнике запись, рассказав об освобождении Сталинграда. Вот только радости в словах девочки не было. Она описывала вереницы пленных немцев, которые выходили из города, когда температура воздуха достигала отметки минус 40. Аня пишет, что никогда не было таких страшных морозов.
"Хочется мстить за папу. За раненую землю". За раздавленную свою молодость".
Автор другого дневника - Серафима Воронина. Девушка чуть старше Ани Арацкой.
Ее отец, Федор Ерофеевич, работал в мартеновском цеху завода "Красный Октябрь". По воспоминаниям Татьяны Лопатиной, бабушки Серафимы, девочка очень прилежно училась и перед войной мечтала получить диплом учителя Сталинградского педагогического института. Семья Серафимы не могла уехать из города во время эвакуации - в ногу был ранен ее отец. Симе пришлось остаться вместе с родителями в пылающем городе.
"16 сентября 1942 года. Это самый страшный день бомбежки. Немцы заняли Дар-гору, Красные казармы. За водой идем от Вишневой балки до "Баррикад". Немцы заняли и метизный завод. 29 сентября помогала эвакуироваться подругам. Не смогла уйти с ними. Я пишу с того света. Отец все время стонет от боли. Мы все завшивели, помыться негде. Кругом грязь. Есть нечего. Мы ходили искать убитых лошадей, чтобы съесть их мясо".
Каждая запись Серафимы наполнена отчаянием, страхом, желанием выжить в этом кромешном аду. Но у нее хватает мужества верить в победу.
"Фронт то приближается, то отодвигается, вернее, не фронт, а мы находимся на фронте. В день последней сильной бомбежки было сброшено 2 тонны бомб. А сейчас Волга прекрасна, тиха и светлая, как зеркало. Останемся ли мы живы? Если останемся, то постареем лет на 20. Все разрушено, города больше не существует, одни развалины. Вчера два бойца сказали, что ни у одного города так долго не стояли, как у Сталинграда. Но разговор с военными вселил в меня уверенность, что Сталинград не будет взят немцами, город отстоят. Сегодня затишье. Но это затишье - что-то страшное..."
Эта запись - последняя в дневнике Серафимы. Она сделана 22 октября. Как потом выяснится, именно в этот день девушка получила смертельное ранение.
